"Как приятно знать, что ты что-то узнал!" (Мольер)

О войне написано много книг, которые необходимо читать и перечитывать самим, хранить и предлагать прочитать детям. Эти книги повествуют не только о событиях Великой Отечественной войны, но и о сложных судьбах тех, кто на своих плечах вынес всю тяжесть лишений военного времени. 

Память войны необходимо сохранить, и книга как никто поможет в этом.

Предлагаем десять книг о войне, которые вы можете найти на полках нашей библиотеки и прочитать.

 ~~~~~~~

Борис Васильев "А зори здесь тихие..."

"Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро!.. А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете!.. Лично каждого убью, лично, даже если начальство помилует! А там пусть судят меня! Пусть судят!..

А рука ныла, так ныла, что горело все в нем и мысли путались. И потому он особо боялся сознание потерять и цеплялся за него, из последних силенок цеплялся...

Тот, последний путь он уже никогда не мог вспомнить. Колыхались впереди немецкие спины, болтались из стороны в сторону, потому что шатало Васкова, будто в доску пьяного. И ничего он не видел, кроме этих четырех спин, и об одном только думал: успеть выстрелить, если сознание потеряет. А оно на последней паутинке висело, и боль такая во всем теле горела, что рычал он от боли той. Рычал и плакал: обессилел, видно, вконец.

И лишь тогда он сознанию своему оборваться разрешил, когда окликнули их и когда понял он, что навстречу идут свои. Русские..." 

Илья Миксон "Жила-была..."

 "Она жила в Ленинграде, обыкновенная девочка из обыкновенной большой семьи. Училась в школе, любила родных, читала, дружила, ходила в кино. И вдруг началась война, враг окружил город.

Блокадный дневник девочки до сих пор волнует людей, обжег и мое сердце. Я решил рассказать о былом и отправился по следам горя, безмерных страданий, безвозвратных потерь. Но отыскались родственники, семейные фотографии, архивные бумаги, нашлись свидетели. Я держал в руках вещи, что хранили касание рук девочки, сидел за партой в классе, где она училась, смог бы с закрытыми глазами обойти ее прежнее жильё и назвать все предметы.

Итак, жила-была девочка. Звали ее Таня Савичева...." 

 Владимир Богомолов "Момент истины"

"Главным Управлением контрразведки активно разыскивается представляющий особую опасность террорист, резидент-вербовщик германской разведки, важный государственный преступник Мищенко Иван Григорьевич, он же Томчук Сергеи, он же Перепелицын Николай Васильевич, он же Кизимов Андрон Савельевич, он же Семенов Алексей, он же Панченко Федор, он же Воробьев Алексей Максимович, он же Петрицкий Василий, он же Захаров Иван, он же Рева Михаил Николаевич, он же Смирнов Анатолий, он же Навроцкий Леонтий Иванович, возможны и другие фамилии, имена и отчества, агентурные клички "Бэби", "Жокей", "Хунхуз", "Гладиатор", "Динамит", 1905 года рождения, уроженец гор. Сальска Ростовской области, русский из казаков, сын крупного землевладельца, есаула царской армии..." 

 Иван Тургенев "Спать и верить"

"Вареньке приснилось, как уточки последней весной плыли по речке вдоль Инженерного замка.

День ясный, замок свежеоранжевый, яркий. Шпиль на солнце горит — золотой-золотой, пламенеет, словно на самой реснице, прямо глаз ослепляет.

Сейчас шпиль взят в бородавчатый брезент. Варя вчера пробегала и оценила, что работа по маскировке заканчивается. Варя даже приостановилась глянуть: вдруг бы заметила там на верхотуре знакомую альпинистку Зину Третьяк. Будто бы видели, как Зина работает в маскировочной бригаде. Альпинисты барахтались на канатах, прятали от фашистских бомбардировщиков золотой шпиль. Мужчина в сером плаще негромко, но строго посоветовал Варе не заглядываться. Он появился непонятно откуда, вроде как из куста, и тут же исчез, как и не появлялся..." 

 Казакевич Э. "Звезда"

"Прочитав письмо, Бугорков склонился над рацией, 
заплакал и сказал:

- Скорей бы войне конец...
Нет, не устал. Я не говорю, что устал.
Но просто пора, чтобы людей перестали убивать.

И с ужасом Катя вдруг подумала, что,
может быть, бесполезно ее сидение здесь,
у аппарата, и ее бесконечные вызовы Звезды.
Звезда закатилась и погасла.
Но как она может уйти отсюда?
А что, если он заговорит?
А что, если он прячется где-нибудь в глубине лесов?

И, полная надежды и железного упорства, она ждала.
Никто уже не ждал, а она ждала.

И никто не смел снять рацию с приема,
пока не началось наступление..."
 

 Вячеслав Кондратьев "Сашка"

 "А минометный огонь подползал сзади, к опушке, и пришлось Сашке вперед податься, чтоб от него уйти. Опять он от роты оторвался, но что делать, немцев-то они упустили, как ни верти. Обидно очень. Только раз за эти месяцы выпал им случай поквитаться с фрицем, ан нет, не вышло! Матюгнулся Сашка, но что-то ему говорило, не все еще кончилось. Может, податься ему к тому взгорку, может, застанет еще немцев на поле? Но что он один да с пустым диском? Но, когда услышал Сашка, как кричит сзади ротный, поднимая людей, видно стараясь прорваться с ними через огонь, решил и он продвинуться подальше и приподнялся... Но тут же просвистевшая над ним автоматная очередь бросила его наземь".

 

 

Виктор Астафьев "Прокляты и убиты"

 

"Новобранцев брили наголо. Особенно трудно с волосами расставались старообрядцы, плакали, крестились. Уже тут, в этом полужилом подвале, парням внушалась многозначительность происходящего. Политбеседы проводил не старый, но тощий, с серым лицом и зычным голосом, капитан Мельников. Вся его беседа была так убедительна, что оставалось только удивляться — как это немцы умудрились достичь Волги, когда всё должно быть наоборот. Капитан Мельников считался одним из самых опытных политработников во всём Сибирском округе. Работал он так много, что ему некогда было пополнять свои куцые знания".  

 

Даниил Гранин "Мой лейтенант"

"Настоящий страх, страх жутчайший, настиг меня, совсем еще юнца, на войне. То была первая бомбёжка. Наш эшелон Народного ополчения отправился в начале июля 1941 года на фронт. Немецкие войска быстро продвигались к Ленинграду. Через два дня эшелон прибыл на станцию Батецкая, это километров полтораста от Ленинграда. Ополченцы стали выгружаться, и тут на нас налетела немецкая авиация. Сколько было этих штурмовиков, не знаю. Для меня небо потемнело от самолетов. Чистое, летнее, теплое, оно загудело, задрожало, звук нарастал. Черные летящие тени покрыли нас. Я скатился с насыпи, бросился под ближний куст, лег ничком, голову сунул в заросли. Упала первая бомба, вздрогнула земля, потом бомбы посыпались кучно, взрывы сливались в грохот, все тряслось. Самолеты пикировали, один за другим заходили на цель. А целью был я. Они все старались попасть в меня, они неслись к земле на меня, так что горячий воздух пропеллеров шевелил мои волосы". 

 Анатолий Рыбаков "Тяжёлый песок"

" Гетто закончило свое существование в сентябре сорок второго года, война кончилась в мае сорок пятого. Из тех, кто вышел из гетто, мало кто остался в живых: погибли в партизанских  боях,  потом  в  армии,  когда  партизаны влились в наши регулярные части, а те, кто  остался  жив,  расселились  по стране, рассеялись по лицу нашей земли, почти  никто  не  вернулся  домой, дома ни у кого не было.
   Все же нескольких партизан я разыскал, и они дополнили рассказ Оли теми подробностями, которые она не могла знать. И  эти  взрослые,  мужественные люди,  прошедшие  через  все,  через  что  только  может  пройти  человек, подтвердили, что моя мать Рахиль действительно на их глазах растворилась в лесу, растаяла  в  воздухе.  Они  клялись,  что  видели  это  собственными глазами..."

  

Полина Дашкова "Пакт"

а Пресне прозвенел последний трамвай, потом где-то за оградой парка хриплый шальной тенор запел «Марусечку».

 – Моя Марусечка, моя ты куколка, моя Марусечка, моя ты душенька, – пение прерывалось пьяным хохотом, визгом, затихало, звучало вновь.

 – Моя Марусечка, а жить так хочется, я весь горю, тра-ля-ля, будь моей женой, – подхватил Крылов комическим басом.

 Маша стянула зубами варежку, поправила выбившуюся из-под шапочки прядь, раскинула руки и, мягко оттолкнувшись, закрутилась на правой ноге, сначала медленно, потом быстрее. Лед приятно шуршал под коньком, мелькали фонари, деревья, рваное кружево веток. Крупные снежинки щекотно таяли на лице. Она впервые решилась крутить фуэте на коньках, и получалось неплохо, даже, пожалуй, хорошо, настолько хорошо, что она почти забыла о Крылове. Ей стало казаться, что она одна на пустом катке Краснопресненского парка под темным московским небом середины января 1937 года.

 Крылов, продолжая петь, разогнался на своих новеньких норвежских гагах, описал круг, подлетел к Маше так резко, что едва не сшиб ее на лед, но удержал, обхватил руками, приподнял носом край шапочки над ухом и прошептал:

 – Ну, Марусечка, ты будешь моей женой?

 Она вздрогнула и подумала: "Только не ври себе, что не ждала и не хотела этого больше всего на свете".

 

Copyright © 2013. Библиозавалинка в Удельной. Все права защищены.