"Как приятно знать, что ты что-то узнал!" (Мольер)

         

 

Кольцов Алексей Васильевич - знаменитый народный поэт. В октябре 2014 года отмечается его юбилей - 205 лет.

     Родился поэт 3 октября 1809 года, в зажиточной мещанской семье города Воронежа.  Отец его был прасол, торговавший скотом - человек умный, энергичный, оборотливый. Мать Кольцова была женщина добрая, но совсем необразованная, даже неграмотная. Детство Кольцова протекало в суровой патриархальной купеческой семье; отец был единственным владыкой дома и всех держал в строгом повиновении. Только мать умела ладить с ним и, по-видимому, оказывала на мальчика более благотворное влияние. Кольцов был предоставлен самому себе. В семье он сверстников не имел: одна сестра была намного старше его, а брат и другие сестры - гораздо моложе. Когда ему минуло 9 лет, его стал учить грамоте один из воронежских семинаристов.

     Кольцов учился прилежно и успешно; минуя приходское, он прямо поступил в первый класс уездного училища (1818), но пробыл в училище недолго: через год и 4 месяца отец взял его домой, находя сведения, полученные сыном, вполне достаточными для той жизни, к которой он его готовил - торговле скотом. Русское правописание осталось для Кольцова недоступным навсегда. Училище, однако, принесло ему ту пользу, что он полюбил чтение. Первыми книгами, им прочитанными, были лубочные издания, различные сказки про Бову, про Еруслана Лазаревича и т.п.  Он покупал их на деньги, выдававшиеся ему для лакомств и игрушек. Затем он перешел к романам, которые доставал у своего товарища, Варгина, тоже сына купца. Кольцову особенно нравились "Тысяча и одна ночь" и "Кадм и Гармония" Хераскова. В 1824 году Варгин умер, оставив другу в наследство свою библиотеку - всего около 70 томов.

     По выходе из училища Кольцов стал помогать своему отцу в его торговых делах  и тогда впервые ближе познакомился с деревней и донскими степями. Это знакомство сразу оказало на него  сильное влияние; ему открылся мир чарующих звуков и красок, и он впитывал их в себя, чтобы потом передавать свои, этому миру родные, мысли и чувства. В 1825 году сильное впечатление произвели на него случайно попавшиеся стихотворения И.И. Дмитриева; особенно понравился "Ермак".

     Ему было 16 лет, когда было написано первое стихотворение "Три видения". Вскоре после этого он познакомился с воронежским книгопродавцем Кашкиным. Прямой, умный и честный, Кашкин пользовался любовью воронежской молодежи; и его книжная лавка была для нее своего рода клубом. Он интересовался русской литературой, много читал и, кажется, сам писал стихи. Есть основание думать, что ему Кольцов показывал свои первые опыты. В течение 5 лет Кольцов пользовался безвозмездно его библиотекой, знакомясь с произведениями Жуковского, Дельвига, Козлова, Пушкина.

     В конце 20-х годов Кольцов сблизился с Андреем Порфирьевичем Сребрянским, воспитанником воронежской семинарии, впоследствии студентом медико-хирургической академии. Сребрянский сам был поэтом; его стихи среди семинаристов пользовались очень большой известностью. Одна из его пьес не забыта и поныне: это известная студенческая песня "Быстры, как волны, дни нашей жизни". В своих письмах к Белинскому Кольцов не раз вспоминает с благодарностью о своем друге, которому он был обязан очень ценными указаниями, в особенности по предмету техники стиха, а также более строгим выбором чтения. Об отношениях Кольцова к Сребрянскому свидетельствует и стихотворение, ему посвященное ("А.П. Сребрянскому", 1829).

     В конце 20-х годов Кольцов полюбил жившую в их доме крепостную девушку Дуняшу, купленную его отцом у одного из соседних помещиков. Отец поступил круто: в одну из отлучек Кольцова Дуняша была продана на Дон, где вскоре вышла замуж. Это стало для Кольцова сильным ударом, следы которого остались навсегда в его  поэзии.   В 1829 году, через Воронеж проезжал некий Сухачев, считавший себя литератором. Кольцов познакомился с ним и дал ему тетрадь своих стихотворений. Сухачев увез ее с собой в Москву, и в 1830 году некоторые из стихотворений Кольцова издал под своим именем.

     Счастливая случайность вскоре свела Кольцова с Н.В. Станкевичем. По словам Я.М. Неверова, у отца Станкевича, помещика Воронежской губернии, был винокуренный завод, куда местные торговцы скотом пригоняли свои гурты для корма бардой. Молодой Станкевич не имел никаких сношений с этими людьми. Однажды, ложась спать, он долго не мог дозваться своего камердинера. Камердинер в свое оправдание рассказал, что вновь прибывший прасол Кольцов за ужином читал им такие песни, что они все заслушались и не могли от него отстать; он привел несколько оставшихся у него в памяти куплетов, которые и на Станкевича произвели сильное впечатление. Он пригласил Кольцова к себе, чтобы узнать у него, откуда он достал такие прекрасные стихи. По просьбе Станкевича, Кольцов передал ему все свои стихотворения. Одно из них Станкевич поместил в "Литературной Газете" (1831), при письме, рекомендующем читателям "самородного поэта, который нигде не учился и, занятый торговыми делами по поручению отца, пишет часто дорогой, ночью, сидя верхом на лошади".

     В мае 1831 года Кольцов в первый раз отправился в Москву по торговым и тяжебным делам своего отца и познакомился там с членами кружка Станкевича, в том числе - с Белинским. В московском "Листке" в 1831 году Кольцов поместил ряд стихотворений. В 1835 году на средства, собранные членами кружка Станкевича, была издана первая книжка "Стихотворений Алексея Кольцова" - всего 18 пьес, выбранных Станкевичем из "довольно увесистой тетради". Туда вошли такие перлы, как "Не шуми ты, рожь", "Размышление поселянина", "Крестьянская пирушка" и другие. Белинский встретил эту книжку сочувственно, признав в Кольцове "талант небольшой, но истинный". Кольцов, однако, по-прежнему писал лишь урывками, отдавая свои силы, по преимуществу, торговым делам отца.

     Вторая поездка Кольцова в Москву и Петербург относится к 1836 году. В Москве он познакомился с Ф.Н. Глинкой, Шевыревым, в Петербурге - с князем Вяземским, с князем Одоевским, Жуковским, Плетневым, Краевским, Панаевым и другими. Всюду его принимали очень ласково, одни - искренно, другие - снисходя к нему, как к поэту-прасолу, поэту-мещанину. Кольцов прекрасно разбирался, как кто к нему относился; он вообще умел тонко и внимательно наблюдать.

     С Пушкиным Кольцов познакомился в 1836 году. Знакомство состоялось, по словам А.М. Юдина, в квартире Пушкина, куда Кольцов был дважды приглашен. Перед Пушкиным Кольцов благоговел. Тургенев рассказывает, как на вечере у Плетнева Кольцов никак не соглашался прочесть свою последнюю думу. "Что это я стал бы читать-с, - говорил он, - тут Александр Сергеевич только вышли, а я бы читать стал! Помилуйте-с!" Н.А. Полевой отзывается о Кольцове как о "чистой, доброй душе"; "с ним он грелся, как будто у камина". Князь Вяземский характеризует его как "дитя природы, скромный, простосердечный". Белинский был в восторге от Кольцова. Также хорошо относились к нему и Жуковский, и Краевский, и князь Одоевский. Последние, а вместе с ними и Вяземский, часто оказывали ему поддержку и в его личных, вернее - отцовских делах; благодаря им не раз кончались благополучно такие судебные процессы, которые отец, не имея связей, безусловно, проиграл бы. Этим, должно быть, и объясняется отчасти, почему отец относился тогда к нему и к его литературным занятиям довольно доброжелательно.

     Стихи Кольцова охотно печатались в лучших столичных журналах ("Современник", "Московский Наблюдатель"). На родине слава его еще более возросла после того, как Жуковский, сопровождая Наследника Цесаревича в его путешествии по России, посетил Воронеж (в июле 1837 года). Все видели, как Жуковский "прогуливался пешком и в экипаже вместе с поэтом-прасолом". Кольцов сопровождал его при осмотре достопримечательностей города. Кольцову в это время становилось тесно в семейной обстановке; его тянуло к людям мысли и культуры, но он слишком крепко был связан со всем своим прошлым и материально, и духовно, да и образование все-таки осталось поверхностным. 

     В 1838 году Кольцов снова отправился сначала в Москву, затем в Петербург. Во время этой поездки он особенно сблизился с Белинским, который стал единственным близким ему человеком. Он поверял Белинскому все свои горести и радости, делал его судьей всех своих новых произведений, которые немедленно ему пересылал. В эти годы Кольцов писал довольно много. Этому способствовала культурная обстановка и интересы того столичного общества, в котором он тогда вращался; он сам именно так объясняет причину плодотворной своей деятельности за этот год (см. его письмо к Белинскому от 16 августа 1840 года).

    После этой поездки жизнь Кольцова в Воронеже делается еще более одинокой; домашняя обстановка еще более тяготит его. Со знакомыми он все более расходится. Друзья звали Кольцова в Петербург, предлагали ему или самому открыть книжную торговлю, или сделаться управляющим конторой Краевского. Кольцов не последовал этому совету. Он знал, как мало идеального во всякой торговле, хотя бы и книжной, и вполне резонно доказывал своим друзьям, что не выдержать ему конкуренции с другими книгопродавцами, если он будет вести свои дела иначе, не по-купечески.

     В сентябре 1840 года Кольцову снова пришлось побывать в столицах по делам отца. Это была последняя его поездка. Встречи с Белинским, В. Боткиным, немного оживили его, подняли было его дух. На этот раз Кольцов медлил возвращаться домой и на обратном пути из Петербурга подольше задержался в  Москве. Слишком противным казалось ему опять очутиться в омуте домашней обстановки.

     В феврале 1841 года Кольцов все-таки решил вернуться домой. Денег на дорогу у него не было - отец не хотел его возвращения и категорически отказался прислать; пришлось занять у знакомого. Дома он опять вошел с головой в дела отца, но отношения между ними все более и более ухудшались. Бывали очень тяжелые сцены, действовавшие на Кольцова угнетающе. Вскоре поэт разошелся и с любимой младшей сестрой своей, Анисьей, в которой он прежде видел единственную в семье близкую ему душу. Трагедией обыденности, тяжелой и безнадежной, веет от его писем к Белинскому в эту пору. Вот он кончит какую-то новую постройку, приведет в порядок кое-какие отцовские дела и непременно приедет в Петербург - отец обещал дать ему денег. Но затягивались дела, Кольцов запутывался в них; здоровье тоже стало сильно портиться - и гасла надежда.

     На один только момент, и то весьма непродолжительный, улыбнулось ему счастье: он горячо полюбил Варвару Григорьевну Лебедеву, и это возбудило в нем веру в лучшее будущее; но в силу разных обстоятельств они должны были вскоре разойтись. Болезнь Кольцова - чахотка - стала быстро развиваться. Отец не давал денег на лечение. Доктор И.А. Малышев принял в судьбе Кольцова горячее участие и, как мог, поддерживал его силы. В смежной комнате готовились к свадьбе сестры, устраивались шумные девичники, а Кольцов лежал тяжелобольной, всеми покинутый; одна только мать да старуха няня ухаживали за ним.

     Кольцов умер 29 октября 1842 года в 33 года.  Могила была тиха и одинока, так как Митрофаньевское кладбище, где похоронили Кольцова, оставалось тогда еще довольно пустынным и мало навещаемым. Воронеж, по крайней мере, лет на двадцать забыл о поэте. Первым вспомнил отец. По словам сестры поэта, он начал навещать его одинокую могилу, подолгу сидел или стоял в глубоком раздумье и нередко горько плакал. Отец же поставил и первый памятник поэту. Надпись для чугунного этого памятника он составил сам: «Просвещеной безнаук Природою награжден Монаршою Миластию…»    

      Поэзию Кольцова издавна, ещё со времен Белинского, определяют как глубоко народную,  вернее  – даже крестьянскую.  В ней господствуют то же содержание, те же мотивы, та же форма, что и в устной народной лирике. Грусть-тоска по милому, жалобы на судьбу-кручину, неудачная семейная жизнь, любовные призывы, молодецкая удаль - вот несложные, истинно народные сюжеты, которые Кольцов обычно воспевает. У него больше вариаций, переживания переданы глубже, тоньше, порывы страстнее, краски усилены, сгущены, но сущность все-таки остается та же; разница как бы только количественная, а не качественная. Чувствуется ясно, что в его поэзии нашел свое полное и точное выражение безымянный народный творческий гений.

     Его лирика вовсе не результат его личных переживаний, а он хотел лишь рассказать, как вообще всякий крестьянский парень или девушка любит, радуется, грустит, жалуется на судьбу или томится в рамках удушливого быта.

     Во всем и везде видна натура сильная, страстная, все переживающая по-особенному, глубоко до самозабвения. Кольцов – единственный певец земледельческого труда. Он прекрасно знает этот быт, всей душой ощущает святость этого труда, и, как никто, умеет донести всю силу, поэзию и прелесть сельского труда, труда на земле. С необыкновенным мастерством Кольцов описывает осенний пейзаж, деревенский ландшафт, сельский  вид.

     В его «Урожае» есть такие строки:

  Красным полымем заря вспыхнула; по лицу земли туман стелется;

  Разгорелся день огнем солнечным, подобрал туман выше темя гор:

  Нагустил его в тучу черную; туча черная понахмурилась,

  Понахмурилась, что задумалась, словно вспомнила свою родину…

  Понесут ее ветры буйные во все стороны  света белого.

     Здесь одним взглядом охвачено все сразу: поля и горы, солнце и тучи, гроза и радуга – все стороны света белого. Действительно космическое зрелище!  Степь у Кольцова – это чуть ли не вся  земля:

   Ах ты, степь моя, степь привольная, широко ты, степь, пораскинулась,

   К морю черному понадвинулась!     

     Кольцов сотрудничал со многими композиторами, на его слова написано множество песен и романсов.

Песни:

- «Обойми, поцелуй» муз. М. Балакирева

- «Соловьем залетным» муз. Неизвестного автора

- «Хуторок» муз. народная       

Романсы:

 «Пленившись розой соловей» муз. Н. Римского-Корсакова

 «Так и рвется душа» муз. А. Варламова

 «Не скажу никому» муз. А. Даргомыжского

 «Грусть девушки» муз. А. Гурилева

 «Если встречусь с тобой» муз. М.Глинки

 «По-над Доном» муз. М. Мусоргского

«Кольцо» муз. С.Рахманинова

 «Цветок» муз. К. Квасова

 «Ты не пой, соловей» муз. В.Стукова

 «Я любила его» муз. В. Стукова

 «Песня старика» муз. М. Балакирева

     Поэзия Кольцова – не только литературный факт, но и выдающееся явление духовной жизни народа в широком смысле, свидетельство его богатырского характера, душевной теплоты, трудолюбия, свободомыслия.

 

 

~~~~~~~~~~~

При подготовке материала использована статья из журнала "Русская литература" №4 (2009 год) и Большая Российская энциклопедия

Copyright © 2013. Библиозавалинка в Удельной. Все права защищены.